Восточные корни кыпчаков: Этнокультурные параллели с народами Сибири

Abstract

Образование и распад кочевых орд в Евразийских степях в значительной мере отличались от этногенетических процессов, происходивших у оседлых народов. Поэтому типичные методы изучения процессов этногенеза и формирования культурных традиций оседлых народов не применимы для номадов. Для последних характерными являются дальние миграции, почти полное истребление или уход прежнего населения с территории обитания, формирование новых племен на основе распавшихся орд, появление близких племенных названий на огромных расстояниях. Их этническую историю нельзя исследовать в застывшем виде, считать неизменной на протяжении веков, ограничиваться методами лингвистического и генетического сравнений. Между тем в исторической науке при изучении этногенеза кочевых народов применяются те же стереотипы, принятые при исследовании оседлых народов, для которых характерны устойчивые границы бытования этнонимов, преемственность языка и культуры.

The paper reviews the principal scholarly hypotheses on ethnogenesis and early ethnic history of the Kypchaks. Among these are B.Karlgren’s hypothesis on the connection of the etlmonym 'kypchak’ with the name of the tribe ‘tsuisha’ (< kyichak) against which Maodun campaigned, and Yu.A.Zuev and S.G.Kliashtomy’s hypothesis, which connected the Kypchaks with the Siry/Seianto. The relationship between the ethnonym ‘kypchak’ and early ethnic history of its bearers with the Kumans, Kimaks and Kanglys has been analyzed using the concepts of O.Pritsak, Yu.S.Khudiakov, and I.Marquart. The parity between the names of ‘Kypchak’, ‘Kuman’, ‘Polovtsy’ and ‘Sary’ has been considered. The paper is focused on the Great Transmigration of Tribes in Central Asia in the 10th century. Migrations of the Sary, Kun (Marka) and Kai tribes were of primary importance for the formation of the Kypchak union of tribes in the west of the Eurasian steppes in the 10th century.